Стокгольмский синдром
В психологии стокгольмский синдром рассматривают как парадоксальный психологический феномен, проявляющийся в том, что заложники начинают выражать сочувствие и положительные чувства по отношению к своим похитителям. Эти иррациональные чувства, которые проявляют заложники в ситуации опасности и риска, возникают из-за ошибочного истолкования ими отсутствия злоупотреблений со стороны преступников как актов доброты.
Ученые полагают, что стокгольмский синдром является не психическим расстройством (или синдромом), а скорее нормальной реакцией человека на ненормальные обстоятельства, сильно травмирующее психику событие и поэтому стокгольмский синдром не включён ни в одну международную систему классификации психиатрических заболеваний.
Механизм психологической защиты в данном случае основан на надежде жертвы, что преступник проявит снисхождение при условии безоговорочного выполнения всех его требований. Поэтому заложник старается продемонстрировать послушание, логически оправдать действия захватчика, вызвать его одобрение и покровительство. Зная, что преступники хорошо понимают, что до тех пор, пока живы заложники, живы и сами преступники, заложники занимают пассивную позицию, у них нет никаких средств самозащиты ни против преступников, ни в случае штурма. Единственной защитой для них может быть терпимое отношение со стороны преступников.
Анализ более чем 4700 случаев захвата заложников с баррикадированием, проведенный специалистами ФБР (FBI Law Enforcement Bulletin, №7, 2007), показал, что у 27% жертв в той или иной степени проявляется стокгольмский синдром. В то же время, многие полицейские практики считают, что на самом деле этот синдром проявляется намного реже и встречается, как правило, в ситуациях, когда заложники и преступники были ранее незнакомы.
Стокгольмский синдром чаще всего возникает, когда заложники находятся с террористами в контакте длительное время, он развивается примерно в течение 3-4 дней, а затем фактор времени теряет значение. Причем стокгольмский синдром относится к числу труднопреодолимых и действует довольно долго.
Психологический механизм синдрома состоит в том, что под воздействием сильного шока и долгого пребывания в плену заложник, пытаясь справиться с чувством ужаса и гнева, которые он не имеет возможности выразить, начинает толковать любые действия агрессора в свою пользу. Жертва ближе узнает преступника и в условиях полной физической зависимости от него начинает испытывать привязанность, сочувствовать и симпатизировать террористу. Этот комплекс переживаний создает у жертвы иллюзию безопасности ситуации и человека, от которого зависит его жизнь.
Действует защитный механизм, зачастую основанный на неосознанной идее, что преступник не будет вредить жертве, если действия будут совместными и положительно восприниматься. Пленник практически искренне старается заполучить покровительство захватчика. Заложники и преступники лучше узнают друг друга, и между ними может возникнуть чувство симпатии. Пленник знакомится с точкой зрения захватчика, его проблемами, «справедливыми» требованиями к властям. Жертва начинает с пониманием относиться к действиям преступника и даже может прийти к мысли, что его позиция – единственно верная. В конечном итоге заложник в подобной ситуации начинает оправдывать поведение преступника и может простить ему даже то, что он подвергал ее жизнь опасности. Часто пленники начинают добровольно содействовать захватчикам и иногда противиться попыткам их освобождения, т.к. понимают, что в этом случае велика вероятность погибнуть или пострадать, если не от рук преступника, то от лиц, пытающихся их освободить. Заложники боятся штурма здания и насильственной операции властей по их освобождению больше, чем угроз террористов.
Автором термина «стокгольмский синдром» является известный шведский криминалист Нильс Бейерт (Nils Bejerot), оказывавший помощь полиции во время захвата заложников в Стокгольме в 1973 году и введший этот термин в «обиход» во время анализа ситуации.
В той или иной степени этот синдром присутствует и в других ситуациях полной физической зависимости от агрессивно настроенной личности, например, военных карательных операциях, при взятии военнопленных, лишении свободы в тюрьмах, развитии авторитарных межличностных отношений внутри групп и сект, похищении людей с целью обращения в рабство, шантажа или получения выкупа, вспышках внутрисемейного, бытового и сексуального насилия. Проще говоря, это эмоциональная привязанность жертвы к своему палачу. В быту также не редко возникают ситуации, когда женщины, перенесшие насилие и остававшиеся некоторое время под прессингом своего насильника, потом влюбляются в него. Это проявление тёплых чувств к агрессору — одна из модификаций пресловутого синдрома.
Однако проявления синдрома довольно часто можно наблюдать в обычной жизни, а не только в эпизодах преступного насилия. Взаимодействие слабых и сильных, от которых слабые зависят (руководители, преподаватели, главы семейств и др.), часто управляется сценарием стокгольмского синдрома. Механизм психологической защиты слабых основан на надежде, что сильный проявит снисхождение при условии подчинения. Поэтому слабые стараются демонстрировать послушание с целью вызвать одобрение и покровительство сильного:
И если сильные помимо строгости проявляют к слабым еще справедливость и человечность, то со стороны слабых помимо страха, как правило, еще проявляется уважение и преданность.
История появления термина
28 августа 1973 года в столице Швеции завершилась полицейская операция по освобождению заложников, захваченных преступником при попытке ограбления банка «Sveriges Kreditbank». Это событие навсегда осталось в истории, потому что именно это преступление подарило мировой психологии и криминалистике новый звучный термин, названный в честь города, где произошел налет — «стокгольмский синдром».
Утром 23 августа 1973 года в банк в центре Стокгольма вошел 32-летний Ян Эрик Ульссон. Войдя в банк, он достал автоматический пистолет, выстрелил в воздух и прокричал: «Вечеринка начинается!».
Ульссон захватил четырех сотрудников банка – трех женщин и мужчину (Кристину Энмарк, Бриджитт Ландблэд, Элизабет Олдгрен и Свена Сафстрома) и забаррикадировался с ними в помещении хранилища размером 3 на 14 метров. А затем началась шестисуточная драма, ставшая самой известной в шведской криминальной истории и озадачившая криминалистов и психологов необычным поведением заложников, получившим в дальнейшем название «стокгольмский синдром».
Сразу же было удовлетворено одно из требований грабителя – из тюрьмы в банк доставили Кларка Улафссона. Правда, с ним успели поработать психологи, и он обещал не усугублять ситуации и не причинять заложникам вреда. К тому же ему обещали помилование за прошлые преступления, если он поможет властям разрешить данную ситуацию и освободить заложников. О том, что это было не простое ограбление банка, а тщательно спланированная Ульссоном операция по освобождению Улафссона, полиция в тот момент не знала.
Премьер-министру Улафу Пальме пришлось лично вести телефонные переговоры и с преступниками. Т.к. не все требования Ульссона были удовлетворены, он стал угрожать заложникам и обещал в случае штурма всех их повесить.
Однако дня через два отношения между грабителями и заложниками несколько изменились. А точнее, улучшились. Заложники и преступники мило общались, играли в «крестики-нолики». Захваченные пленники вдруг начали критиковать полицию и требовать прекратить усилия для их освобождения. Одна из заложниц, Кристин Энмарк, после напряженных переговоров Ульссона с правительством, сама позвонила Пальме и заявила, что заложники ничуть не боятся преступников, а наоборот им симпатизируют, требуют немедленно выполнить их требования и всех отпустить.
В конце концов, на шестой день драмы, полицейские при помощи газовой атаки благополучно взяли штурмом помещение. Ульссон и Улафссон сдались, а заложники были освобождены.
Бывшие заложники заявили, что боялись не захватчиков, которые ничего плохого им не сделали, а полиции. По некоторым данным, они за свои деньги наняли адвокатов Ульссону и Улофссону.
В ходе судебного разбирательства Улофссону удалось доказать, что он не помогал Ульссону, а, напротив, пытался спасти заложников. С него сняли все обвинения и отпустили. На свободе он встретился с Кристин Энмарк, и они стали дружить семьями. Ульссон был приговорен к 10 годам тюремного заключения, где получал много восхищенных писем от женщин.
Сергей Асямов. «Стокгольмский синдром: история появления и содержание термина»
Фильмы
Стокгольмский синдром – эмоциональная связь, возникающая между похитителем и заложником – тема в кинематографе недостаточно раскрытая, тем не менее, несколько фильмов, в основу сюжета которых легли соответствующие истории:
1. «Свяжи меня!» (1990) Педро Альмодовар
Романтическая кинокомедия Педро Альмодовара, главные роли в которой исполнили Антонио Бандерас и Виктория Абриль. Музыку к фильму написал Эннио Морриконе. Фильм вышел в испанский прокат в январе 1990 года и стал абсолютным лидером проката за год. За пределами Испании он впервые был показан на Берлинском кинофестивале, причем посредине премьерного показа вышел из строя кинопроектор. Британские и немецкие критики приняли картину в штыки.
Рики выписывается из психиатрической клиники и начинает преследовать актрису Марину, с которой имел случайную связь год назад во время одного из побегов. Марина — порнозвезда и наркоманка. Рики похищает ее и держит связанной, пока сам спит или вынужден отлучаться по делам. Постепенно у похищенной развивается стокгольмский синдром, и она влюбляется в Рики.
2. «Ночной портье» (1979) Лилиана Кавани
Драма ученицы Лукино Висконти Лилианы Кавани «Ночной портье» с Шарлоттой Рэмплинг и Дирком Богардом в главных ролях – конечно же, классика жанра. История любви бывшей узницы концлагеря и ее палача, которые, встретившись в отеле Вены спустя годы после окончания войны, испытывают друг к другу не ненависть, а пусть и своеобразную, но любовь, пока еще в мировом искусстве никем не превзойдена, что, впрочем, не означает, что в скором времени не появится книга или фильм на эту тему, которые произведут на зрителей столь же сильное эмоциональное впечатления.
3. «Баффало 66» (1997) Винсент Галло
Главный герой фильма «Баффало 66», Билли Браун, берет в заложницы случайно встреченную в ночном клубе девушку Лейлу, с единственной целью – она должна сыграть роль... его жены. Проиграв крупную сумму на ставках, Браун отсидел несколько лет в тюрьме, скрыв этот факт от своих родителей – они все это время были уверены, что он женился и счастлив со своей молодой супругой. Ею – поначалу на время – и предстоит стать Лейле. Стоит ли говорить, что очень скоро она – по законам жанра – превратится в жену реальную. Американская лента «Баффало 66» – режиссерский дебют актера Винсента Галло – собрала много наград на европейских кинофестивалях, в том числе и Стокгольмском.
4. «Погоня» (1994) Адам Рифкин
Комедия Эдама Рифкина «Погоня» с молодым Чарли Шином впечатляет головокружительными погонями, чувством юмора сценариста и режиссера и редким – во всяком случае, для фильмов такого жанра – хеппи-эндом. Рассказанная в картине история легко укладывается в рамки тематики: ложно обвиненный в вооруженном ограблении банка главный герой, Джек, бежит из тюрьмы и похищает первую попавшуюся девушку, Натали (Кристи Свэнсон), которая по иронии судьбы оказывается дочерью промышленного магната, между молодыми людьми мгновенно возникают нежные чувства, и, когда Джека вынуждают сдаться полиции, девушка спасает его и они вместе бегут в Мексику.
5. «Жестокая игра» (1992) Нил Джордан
Драму Нила Джордана от других картин этой тематики отличает тот факт, что его главный герой, Фергюс, является боевиком террористической организации ИРА – Ирландской республиканской армии. А поскольку он проявляет себя скорее с положительной, чем с отрицательной стороны, пытаясь спасти заложника, а потом влюбляясь в его невесту, оказывающуюся транссексуалом, в Англии картина провалилась в прокате. Зато в США она прошла с большим успехом и стала самой успешной работой Джордана.
6. «Беглецы» (1986) Франсис Вебер
Фильм Франсиса Вебера «Беглецы» – комедия с комическим кинодуэтом Пьер Ришар – Жерар Депардье, входящая в трилогию наряду со знаменитыми картинами «Невезучие» и «Папаши», классическая комедия положений: история о том, как грабитель-неудачник Пиньон (Пьер Ришар) взял в заложники знаменитого – и настоящего, хоть и решившего «завязать» – грабителя банков Люка (Жерар Депардье), рассмешит даже заядлого пессимиста. В результате ситуация вполне укладывается в определение стокгольмского синдрома: Люка, Пиньон и его дочь Жанна, из-за которой он и пошел на преступление – девочка серьезно заболела, а средств на лечение у ее отца не было – стали самыми близкими друг другу людьми. А фраза Жанны «Не уходи!», адресованная Люка, заставит прослезиться даже самого отъявленного оптимиста.